ДО СВИДАНИЯ, СТЕНА!

Они приходят, эти люди, разного телосложения и роста, с лицами всех

цветов и с разными комплексами, в смущении и замешательстве, с

востока, запада, севера и юга. Они евреи. Они туристы. Они пришли

увидеть Ее. Стену. Они приходят, с бородами и в кафтанах – прямо из

Уильямсбурга; с усами, характерными для Совета раввинов, из Флетбуша

и Кью-Гарден Хиллз; в черных ермолках, что означает принадлежность к

Агуде, и в вязанных ермолках, которые кричат о том, что они

поддерживают Звулуна Хаммера и идентифицируют себя с ним. Они

приходят вообще без ермолок и получают их от местного гида

Американского Еврейского конгресса; они приходят вообще без ермолок

и надевают картонные ермолки, которые выдают им хранители Стены; они

приходят в том, в чем приходят. Увидеть ее. Стену.

Они приходят как люди, хорошо знающие место, – некоторые уже были в

Израиле семь, восемь, десять раз; они уже приобрели ранг постоянно

проживающего туриста. Обычно это ортодоксальные евреи, которые

подходят к Стене уверенным шагом, как подходят к знакомому, чтобы

обменяться с ним рукопожатием. Другие чувствуют себя не вполне

уверенно, не знают, как им надлежит действовать, и они стоят,

испытывая неудобство и нервозность, и оглядываются вокруг, наблюдая

за поведением других. Некоторые стоят, просто стоят перед Стеной –

размышляют, медитируют, молятся, говорят, шепчут, плачут.

А потом они уезжают. Они побывали на земле Эрец-Исраэль, побывали в

Сионе, были в Иерусалиме, Святом городе, и приходили увидеть Ее. А

потом они уезжают. Они оставляют здесь свои деньги, свои

путеводители, свои небольшие записки, которые они, свернув или

скатав в небольшой шарик, вставили в расщелины Стены. Они покидают

землю Эрец-Исраэль, и Сион, и Иерусалим, Святой город, и Ее. Стену.

Они возвращаются домой в Грейт-Нек, или Бостон, или Лос-Анджелес,

или Майами и, конечно, в Вашингтон, Хайтс и Монси, и Уильямсбург, и

Боро-Парк. Они покидают Старый Иерусалим, отправляясь в новые, и

покидают Стену ради Уолл- стрита, потому что они обязаны это

сделать. Увидеть Израиль – значит испытать радость и получить

впечатления, не имеющие себе равных. Увидеть Иерусалим, Святой

Город, – означает приобрести бесценное сокровище воспоминаний.

Увидеть Стену – означает испытать совершенно неописуемое

возбуждение. Но для всего есть свое время и свое место, и все

хорошие туристические поездки неизбежно подходят к концу. Израиль –

лучшее из всех мест, которые можно посетить. Но не им жить здесь.

И вот они уезжают. Бородатые и безбородые, ортодоксы (ультра- и

современные), консерваторы, реформисты, реконструкционисты,

гуманисты, агностики, атеисты… Они уезжают. "Домой". И я иногда

размышляю: когда они приезжают, они бегут сказать Стене

"здравствуй!". Но помнят ли они, что уезжая надо сказать "до

свидания"?

И действительно, как можно сказать "до свидания" Стене? Что человек

говорит Ей? Стоит ли он здесь и читает молитву Минха, где есть такие

слова: «И пусть глаза наши увидят Твое возвращение в Сион…», - а

потом говорит: «Ну, мне, пожалуй, пора уходить. Бизнес нельзя

закрыть больше, чем на три недели. Позаботься о себе, и будем

надеяться, что Он скоро вернется…»? Пожимает ли человек вместо руки

ту зелень, что растет из Стены, и целует ли он ее – на прощание?

Если человек знает, что Б-жественное присутствие, Шехина, никогда не

покидало Стену, как человек говорит "до свидания" Ему? Что говорит

Б-жественному присутствию возле Стены человек, покидающий Израиль

ради Изгнания, в котором, как нам говорят, у него не будет Б-га, и

где он будет исповедовать идолопоклонство "в чистоте"?

Я полагаю, что именно из-за всего этого большинство людей покидают

Израиль, не сказав "до свидания". Я полагаю, что в первую очередь те

люди, чьи сердца и совесть – не камень, не могут сказать Стене, чьи

камни от сердца: «До свидания! Я нарушаю основное положение

иудаизма; я предаю свою Землю; я возвращаюсь к горшкам с мясом и к

материализму Изгнания и поэтому оставляю Тебя».

Но я задаю себе другой вопрос: что говорит и думает Стена, когда

видит еврея, приехавшего навестить Ее так, словно это обычная

поездка (а многие совершают такие поездки в последнее время) в

Пуэрто-Рико или Испанию, Арубу или Рим? Я размышляю: что думает Она,

глядя на толпы туристов, что пришли прикоснуться к Ней, погладить

Ее, поцеловать Ее, пристально на Нее смотреть, увековечивать Ее на

своих слайдах и пленках, – а потом возвращаются в те страны, которые

они считают своим настоящим домом? Я задаю себе вопрос: что думает

Она, когда видит евреев, которые молятся и раскачиваются перед Ней?

Я задаю спрашиваю себя: что думает Она, когда видит ритуал и

идолопоклонство, созданные вокруг Нее Американским Еврейским

конгрессом, Министерством Туризма и Объединенным Еврейским призывом?

Я размышляю: о чем думает Она, когда видит ортодоксальных евреев из

Нью-Франкфурта и величественных Краун-Хейтс? Когда глядит на всех

"религиозных евреев" во время их трехнедельного отпуска перед их

возвращением к идолопоклонству?

Совершенно понятно, что место это – остатки Храма, в котором

проповедывали пророки, страстно обличавшие лицемерие, – помнит их

слова и повторяет их потомкам. Безусловно, оно повторяет слова:

«Когда вы приходите, чтобы предстоять Мне, кто просит вас топтать

дворы Мои? Не приносите больше пустого дара; воскурение – мерзость

для Меня; собраний, которые вы собираете в начале нового месяца и в

субботы, не терплю Я: беззакония с празднеством» (Йешайяhу,

1:12,13).

Стена смотрит на тех, кто приходят почтить Ее и в то же самое время

собираются предать Землю и осквернить Ее, покинув ради Изгнания,

которое они называют "домом", – смотрит и повторяет: «Ведь

послушание лучше жертвы; повиновение – лучше тука овнов» (Шмуэль I,

15:22).

Они покидают Стену ради "дома". Они отказываются жить на Земле этой

Стены. Она знает: того, что они планируют, – мира и безопасности в

Галуте – никогда не будет. Она знает, что если они отвергнут Стену

Всевышнего, у них будут другие стены – стены огня и стены тюрем и

лагерей. Галут – это одна высокая стена для еврея, хотя он и

отказывается видеть это.

Если прийти к Стене поздно, очень поздно вечером и прислушаться,

внимательно прислушаться, то можно услышать Стену. Она тихо плачет

наедине с собой и говорит: «Горе моему народу за то, что он унижает

Землю…». Мне кажется, что Стена предпочла бы, чтобы те, кто говорят

Ей "до свидания", вообще не приходили сказать "здравствуй".

Перевод: Е.Майданик